Родион Часовников
http://portal-credo.ru
Дорогие друзья!
Предложенные к обсуждению вопросы и сама тема сегодняшней встречи требуют от нас многих уточнений в терминологии, подходах и оценке устремлений.Чтобы не задержаться в этих теоретических разночтениях, очевидно, каждому из нас придется говорить о своем понимании места и роли интеллекта в составе неделимой человеческой личности и в определении образа народа, социума, человеческого сообщества.
Придание чрезмерной значимости интеллекту в жизни человека и человечества есть такое же идолотворчество, как переоценка, скажем, значения имени, или расположения звезд, или социальной атмосферы в формировании характера того же человека. Как только мы замыкаемся в рассуждениях на одном из факторов такой динамичной и многосложной системы, как жизнь, мы приходим к неверным выводам, к упрощениям, к утрате целостного мировосприятия. Одни в результате считают, что миром правит разум, другие, что "число" ("Золотое сечение"), третьи - что безличный Абсолют, четвертые - что все мироздание опирается на физические законы, подвластные точному описанию и классификации.
Мы не можем успешно пытаться осмысливать природу или человечество, не пытаясь осмысливать самих себя – не только с точки зрения закономерностей и анатомического (в широком смысле) устройства, но и с точки зрения целей и задач (призвания, миссии) нашего бытия.
Способность мыслить, анализировать, строить модели, обучаться, обобщать, применять знания на практике – это лишь инструмент в руках человека или группы людей. Этот инструмент способен участвовать в делах и добрых и злых, способен помочь найти выход или привести в тупик. И этот тупик не обязательно будет результатом слабости интеллекта, он может оказаться закономерным следствием нарушения нравственного закона. Но обо всем по порядку.
Вокруг понятий "интеллект", "сознание" и "разум" существует множество теорий, течений, представлений, философских и биологических гипотез, и споры о происхождении или "местонахождении" интеллекта ведутся тысячелетиями, не будучи завершенными до наших дней.
Многие модные гипотезы, связанные с этой тонкой и таинственной областью, имеют откровенно оккультное, магическое звучание. Оккультные учения легко очаровывают своих последователей, опираясь на спорные основания, эклектически компилируя представления различных религиозных, философских и естественнонаучных представлений, увлекая простотой построения на спорном фундаменте.В этих случаях развитие интеллекта связывается со степенью погружения в то или иное учение.
Есть и другие крайности, например, мнение ряда западных авторов о том, что интеллект – это лишь производная импульсов (т.е. инстинктов), а потому может развиваться в результате аутотренинга или иных пассивных упражнений.
Многие считают интеллект такой же функцией мозга, как и память, а выше их обоих ставят сознание как степень пробужденности (или функцию уровня пробуждения) человека.
Более примитивным представляется взгляд о первостепенной ценности интеллекта (в том числе и перед религиозностью) на фоне измерения IQ.
Известны и такие учения, которые полагают, что интеллект – это нечто вроде мирового поля (волновой среды), а мысли – результат успешной разовой или многократной настройки (достижения резонансной частоты) мозга каждого человека. То есть, мысль не рождается и не живет с человеком, а лишь на время "вылавливается" им из мирового пространства; нейронная цепочка собирается на неуловимое мгновение и вновь исчезает, как неустойчивая частица.
Единственный, как мне представляется, способ не утонуть во всех существующих версиях и не создать несколько лишних, - это выделить принципиальные стороны вопроса для нашего обсуждения и опереться на многовековые представления своего народа и своей отечественной традиции о том, что важно, разумно, полезно, целесообразно и что есть "Царь в голове" человека или нации.
Для нашей традиции, наверное, подходит в качестве модели условное разделение интеллекта на элементы: исторический (память), опытный (мышление) и языковой, словарный (духовная среда и объединение первых двух элементов).
Так, церковно-славянский язык, в значительной мере калькированный с греческого, вобрал в себя богословско-философский опыт греков и обогатился дальнейшим развитием наших предков, сохраняя в себе знание об окружающем мире и о себе самих, проникая словами и их сочетаниями в суть вещей, а не просто наименовывая явления и предметы.
Но для нас важнее даже, чем определить сходство и различие, скажем, интеллекта и сознания, понять, какие сферы постижения мира способны принести человечеству благо, и что есть это благо.
Прежде всего, хотелось бы попытаться ответить на известный вопрос о соотношении бытия и сознания в смысле их первенства. Думаю, что модель будет следующая: направленность духа определяющим образом влияет на сознание, а они вдвоем определяют бытие. При этом существуют незыблемые законы и принципы мироздания, нарушение которых или следование которым со стороны направленности духа и нашего сознания ведут к довольно предсказуемым результатам. То есть то, о чем мы думаем, кому мы молимся, куда стремимся, с кем общаемся, существенным образом влияет на то, где мы оказались и что с нами случилось.
Когда в России наступали тяжелые, смутные или застойные времена? Тогда, когда духовное состояние народа и власти было размыто, высокие устремления отсутствовали, религиозного единства, обеспечивающего осмысленность и жертвенность поведения, дающего нравственный импульс подвигу, - не было. Что было в это время с интеллектуальным статусом? Ничего хорошего – вымершая или уничтоженная элита, отсутствие прорывов во всех областях.
Когда Россия выходила из трудных обстоятельств? В те моменты, когда всех объединяли высшие ценности, единые устремления во имя Истины, Правды, Веры, Любви! После долгих лет татаро-монгольского ига, духовные лидеры Церкви воззвали к покаянному, сыновнему чувству народа, пробудили его, и родилось понятие Святая Русь, и родились креативные решения народного гения или интеллекта, выразившиеся в военных, политических и культурных событиях того времени. То же самое повторилось и в период преодоления Смутного времени в начале XVII-го века.
В период Великой отечественной войны все уцелевшие и вновь открытые храмы были полны, историческая память была еще не вполне погублена, патриотическое единство не было еще профанацией – и народ победил в этой страшной войне.
Таким образом, духовная деятельность, восстановление соответствия своему историческому призванию (роли, задаче, предназначению), нравственный подвиг – это для нас условие прорыва, неординарных решений, подъема народных сил и высокого интеллектуального статуса в мире.
Я не утверждаю, что такая же закономерность распространяется на все народы. Мне не все народы хорошо известны. Но мысль о том, что все народы живут, развиваются и гибнут по одним и тем же правилам, мне не кажется продуктом высокого интеллекта.
Механическое применение на нашей почве чужих моделей представляется неприемлемым не вследствие славянофильства или неприязни к Западу, а вследствие того, что законы, действующие на нашей Земле, с учетом нашей исторической задачи нам более или менее известны, и память народа хранит результаты соблюдения или попыток нарушения этих закономерностей.
Это не означает, что мы лучше или хуже, что мы можем или не можем, как те или иные "ОНИ". Это означает, что у нас есть практика, есть эмпирически проверенный метод эффективного развития и разумного поведения, и высшей глупостью был бы намеренный отказ от проверенного пути с последующим вхождением (ощупью) в неясный эксперимент. Следование по искусственным теоретическим схемам марксизма - или по проторенной не для нас дорожке эгоизма заокеанского образца - показало гибельность подобных экспериментов.
Говоря схематичнее и, быть может, грубее: высокий интеллектуальный статус может быть только у православной России, с ясно очерченными высокими устремлениями. Без православия Россия не просто пытается нарушить свое призвание, она становится (в смысле интеллектуального статуса), простите, дурой.
Мы говорили выше о направленности духа. Однако слова: "дух" и "духовность" часто еще менее точно и внимательно осмысливаются современным человеком, чем слова: "интеллект" или"когнитивные способности". Одни вкладывают в понятие духовности стремление человека к высоким идеалам, отрешение от низменных проявлений и привязанностей, другие считают духовность проявлением морально-этических норм, укорененных в культуре, бытовых устоях и религиозных принципах общества. Подчас духовность олицетворяет любую вовлеченность в мистический опыт, будь то медитации, спиритизм, занятие магией, попросту колдовство. Во многих текстах дух и душа означают одно и то же. В некоторых социальных группах дух – это синоним мужества или просто бесстрашия (дерзости, решительности).
Некоторые из имеющихся у людей представлений как-то связаны с православно-христианским употреблением этих понятий, некоторые отличаются разительно или вовсе им противоположны.
В несколько упрощенном, выхолощенном виде предлагается использовать здесь слово духовность в следующем значении. Духовность – это проявление (в человеке или обществе) сопричастности высшему (Божественному) Духу, который совершенен, "дышет идеже хощет" (т.е. иррационален по отношению к анатомическому анализу), наделяет смыслом и красотой весь сотворенный мир. И степень этой сопричастности в православно-христианском понимании определяется внутренним устроением человека, его намерениями, устремленностью к исполнению Евангельских принципов в своей жизни, соответствию Евангельским Идеалам. Понимание же того, что есть Божественный Дух наступает лишь в процессе прохождения духовного опыта личности и народа и не может быть достигнуто путем лишь интеллектуальных построений. Интеллект меньше Духа, как человек неизмеримо меньше Бога. Поэтому беспомощны гегелевские триады по отношению к оценке Абсолюта, беспомощны любые стремления вписать Божественные свойства или Его волю в антропоморфические алгоритмы, в закономерности установленные Творцом для нас и ограничивающие интеллектуальный метод познания.
Это мы говорим о положительной духовности. Отрицательная (сопричастность темным духам и стремление соответствовать их образу) нас в этом контексте не занимает.
В этом (положительном) смысле духовность – это наше с вами отличие от животных. Все остальное (эмоциональность, память, привязанность, желания и т.п.), как проявления той или иной степени сознания и душевности присутствует и у животных. В данном случае понятие "душа" справедливо используется то - как синоним психики, то - как синоним собственно жизни (одушевленности).
То есть наш дух – проявление Божественного Духа и не может быть принадлежностью или простой функцией головы (мозга). Но присутствие Духа в нас есть наличие "Царя в голове". У нормального человека есть еще совесть (внутренний критерий личной нравственности), которую народ определял, как "голос Божий в душе". Без этой составляющей нет подлинной духовности. А без духовности (правильной устремленности и правильных намерений и мотивов) сама нравственность утрачивает положительный смысл, ибо важно: из каких побуждений человек поступил внешне правильно – из добродетельных, или со страху, по ошибке, ради тщеславия, или в силу внешних обстоятельств.
При этом совесть не подчиняется интеллекту, а интеллект, к сожалению, не всегда подвластен совести. Пример Раскольникова у Достоевского как нельзя лучше говорит об этом. Со своим разумом герой договорился, но совесть все равно его обличает.
Значит необходимо говорить о целостности человека. В христианской традиции принято выделять взаимосвязанный строй, составляющий личность. Это дух, душа и тело. Сверху вниз – по иерархии. И если эта иерархия нарушена, и дух оказывается не наверху пирамиды, то человек утрачивает целостность. Он по-разному может ее утратить – сойти с ума, например, или "податься во вся тяжкие", или придумать, как взорвать весь мир…
Экологический кризис или концентрация оружия массового поражения, достигнутые за последние сто лет, свидетельствуют о том, что человечество не поумнело за последнее время, что научно-технический прогресс не указывает на умственное развитие народов.
В то же время цели у народов и, в частности, у России как-то потускнели, приземлились. Они уже не духовные и даже не душевные. Они какие-то телесные. И не только те, что распространяет массовая культура, но и те, которые в государственных программах записаны. И вот этот кризис целеполагания и духовно-нравственного состояния, эта самонадеянность интеллекта и инстинкта вполне объясняют сегодняшнее плачевное положение России и устремленность мира к катастрофе.
Получается, что узаконенный в нашем государстве отказ от идеологии – это одно из существенных условий, тормозящих положительное развитие интеллекта. Приоритет мирового законодательства над отечественным, то есть отказ от самобытности и верности призванию (кто их знает, что они в мировом сообществе еще придумают) – это еще один удар не только по культуре и морали, но и по интеллекту.
Заимствование чужого опыта может быть полезным и необходимым, особенно если не копировать бездумно, а применять наработки соседей с учетом собственных особенностей и специфики, а главное, не забывая о собственных целях. Труднее, когда собственных целей мы не помним, об особенностях стараемся не вспоминать, корни порубили, а там, у других – весело. Подражание родителям может служить развивающим фактором для ребенка, подражание ученика мастеру или воспитанника воспитателю тоже полезны, если все заняты добрым делом, а подражание страны с тысячелетней историей ребятам из плохо знакомой компании может закончиться плачевно.
Один из поставленных на обсуждение вопросов – о достаточности четырех "И", упомянутых президентом, для модернизации страны. Речь идет об институтах, инвестициях, инфраструктуре и инновациях. Но, почему мы принимаем в качестве аксиомы положительную необходимость самой модернизации? Почему малоосмысливаемые слова "модернизация", "нанотехнологии", "инновации" мы повторяем, как мантру, как безусловное благо, как бесспорную цель? Это не от отсутствия ли настоящих содержательных ориентиров? Не от того ли, что мы не знаем, куда нам идти, и готовы агонистически куда-нибудь "развиваться", лишь бы не стоять на месте, а куда кривая выведет (модернизирует) – все равно?
Не следует ли прежде озаботиться следующими вопросами. Куда мы все вместе собираемся отправиться? Приближает ли нас туда наше теперешнее движение? Надо ли нам для этого что-то модернизировать (или воссоздать, или прекратить, или вспомнить)? Не состоялась ли необходимая модернизация в нашей стране ранее? В чьих руках сегодня инструменты и идеология современной модернизации? Подходят ли нам обладатели этих инструментов в попутчики? Что мы понимаем под "модернизацией"? И так далее, и так далее…
Мне представляется, что самобытность, суверенитет, независимость, обороноспособность, сохранение культуры, нравственного, духовного и физического здоровья нации – это всё безусловные блага для России. И мне пока не ясно - какой процент пользы, а какой – вреда - для осуществления этих благ принесет модернизация, если она не будет направлена на их достижение и не будет приспособлена для этих целей.
В институтах мы можем вырастить поколения тех, кто не любит свою Родину. При помощи инвестиций мы можем выкопать из своей земли остатки ресурсов и отдать их наиболее вероятным друзьям. Инфраструктура ускорит этот процесс, а инновации, возможно, упростят чей-то труд или помогут подготовить новых специалистов для зарубежных компаний. Эти четыре "И", сами по себе, не то, что не являются достаточными для движения России к упомянутым благам (не знаю, как для "модернизации"), но они даже не являются необходимыми для этого.
В лучшем случае, они могут не оказаться вредными, а в самом лучшем – при условии пятого "И" и первого "Д" - будут полезны. Первое "Д" - это, конечно, духовность. Религиозная духовность. Православная духовность. Религиозное сознание и религиозное чувство создают нравственную мотивациюподвига, созидания,деятельной любви, патриотизма, служения. Народ, обладающий этими качествами, способен совместно двигаться к своему благу. Пятое "И" - это иммунитет. России нужно восстановить иммунитет – сопротивляемость по отношению к различным заболеваниям и агрессивным воздействиям: зарубежному диктату, бездумной толерантности, попранию наших ценностей, беспамятству…Организму лечиться нужно, а не бежать на длинную дистанцию в неизвестном направлении.
Кстати, являются ли, скажем, модернизацией словесности такие вредные для интеллекта процессы, как тотальное упрощение языка, распространение сленгов, замена глубоких и объемных определений профессиональным или уличным жаргоном? Или эти удивительные новые словари, узаконившие словесный мусор. Или переиздание, якобы "репринтное" словаря Даля, откуда целый ряд понятий тихо испарился (видимо по соображениям политкорректности). Когда из языка исчезают точные понятия, правдивые и ясные определения, народный опыт отношения к тем или иным явлениям, эта ясность исчезает и из сознания. А какой интеллект без понятийного аппарата, без открытий предшественников, без развития мысли?
Интеллект подразумевает способность к открытиям, нетривиальным решениям, развитию познания. Что же еще препятствует этому? Не в последнюю очередь – инновации с технологиями. Технологии позволяют эффективно достигать ожидаемых результатов универсальными, уже найденными для всех средствами, путем повторения пройденных другими алгоритмов. В техногенном мире не нужны креативные решения, – нужны удобные штампы.Не нужно создавать, сочинять, находить, – нужно выучить движения, выполнять инструкции, повторять. И это касается не только производства или хозяйственной сферы, это касается и культуры. Если, скажем, один сюжет или один мотив уже зарекомендовали себя, а набор эмоций, отраженный в несложной американской мимике, вызывает определенную реакцию публики, то зачем творчество? Зачем что-то искать, когда всё уже нашли, и теперь можно повторять те же сюжеты, мелодии, улыбки или возгласы?
По такому технологическому принципу сегодня строятся корпоративные субкультуры: сотрудник не должен думать, он должен выучить заклинания, которые с высокой вероятностью нужным образом воздействуют на клиента. Американские бизнес-семинары готовят целую армию таких технологичных зомби – людей, усвоивших технологии, позволяющие пройти по начертанной колее, не пробуя найти свою собственную дорогу. Нередко даже иллюзия результата приветствуется ради закрепления веры в технологии.
Если мы скопируем модели американского успеха и американской мечты, мы пополним армию "иллюзорных интеллектуалов". Но мы никогда не обгоним их в этом и не займем достойную нишу по части интеллекта, действуя по чужим рецептам. Во-первых, Запад слишком давно движется по своей колее, во-вторых, никто не отдаст нам настоящие рецепты своих достижений, а "интеллектуальная" продукция для широких масс – это продукт все той же технологии, которая, как это ни прискорбно, способствует вымиранию творческой мысли, отмиранию вдохновения, гибели интеллекта.
Обретение высокого интеллектуального статуса, как и вообще достойного места в мире возможно для России только при восстановлении собственных ценностных ориентиров, при мобилизации собственных уникальных ресурсов и методов познания, основанных на опыте поколений, эффективно строивших народную жизнь.
Кроме того, для начала требуется здравомыслие. Нужно отказатьсяот гордых теорий, от мыслей о всемогуществе человека или вседозволенности. Память о бессмертии души, память о том, что только Господь творит из ничего, а мы созидаем, опираясь на Его дары, отрезвляет и способствует развитию. Христианское смирение – это важная составляющая чувства реальности, это адекватное представление о себе и о мире вокруг нас, это, если хотите, подлинный реализм.
В этом смысле, опыт молитвы, являющийся неотъемлемой частью духовной жизни православного христианина, – это и навык внимательного, осмысленного наблюдения за собой. Это опыт познания самого себя в реалиях внутренних мотивов, побуждений, сомнений, в контексте и узнавании замысла Творца о нашей жизни. Не решая эту задачу, сложно претендовать на разумное познание макромира.
В молитве участвует и ум, и сердце, и даже тело человека. В молитве его дух воспаряет к Небу. Человеку необходимо познавать себя, восстанавливая свою целостность, осознавая ответственность перед Творцом за свои решения, за продукты своего интеллекта в том числе. Ответственность перед Богом, перед согражданами, перед совестью – это условие правильного развития интеллекта и успешного внедрения плодов познания. Господь любит Россию, и потому многие наши безбожные усилия, слава Богу, остаются тщетными. Если бы мы добились всего, чего неразумно хотели, России бы уже не было.
Нам не нужно сегодня адаптироваться к готовым чужим системам, нам нужно строить, а точнее, восстанавливать собственную, - с Божией помощью.
Выступление на заседании круглого стола "Интеллектуальный статус России"
Об авторе: Родион Часовников - режиссер-документалист, публицист, член Союза журналистов России, помощник настоятеля патриаршего подворья в Сокольниках
Спасибо, Барт, за ясный и трогательный рассказ об утрате веры, о поисках ответов и последующем отказе от христианства. Я был очень рад услышать слова о твоей надежде, что недавняя твоя книга не подтолкнет читателей последовать за тобой в агностицизм (хотя я думаю, некоторым твоя риторика все же может показаться убедительной), но заставит всех насзадуматься на серьезнейшим вопросом. То же самое я постоянно говорю людям: я верю в авторитет Писания и в христианскую традицию как дискурс, в рамках которого христиане должны толковать Библию, но и немаловажным считаю обращаться к доводам разума. Наша культура стала жертвой эмотивизма, и люди, говоря «я чувствую» на самом деле подразумевают «я так думаю», отсюда лишь небольшой шаг до того, чтобы чувства возобладали над разумом и затмили его полностью. Я думаю, все согласятся, что так мы придем только к хаосу и безумию.